Право на защиту – одно из основных прав человека, гарантированных Конституцией (ст. 48), оно есть у каждого, в том числе и заключенных, которые должны иметь доступ к квалифицированной юридической помощи. Тем не менее встреча заключенного с адвокатом не всегда выгодна сотрудникам ФСИН: от подзащитного адвокат может узнать, например, о пытках в исправительном учреждении, о давлении со стороны сотрудников, об отказе в предоставлении медицинской помощи, о фальсификации документов и коррупции. На этот случай у сотрудников ФСИН есть свои методы, и направлены они на то, чтобы «вредная» информация до адвоката не дошла.
Способов помешать разговору адвоката и заключенного много. Во-первых, можно не пропустить адвоката в колонию – под любым предлогом. Например, администрация колонии может просто не подписать адвокату разрешение на встречу, может игнорировать его. Подобные действия руководства колонии адвокат может обжаловать, опираясь на документы, – это не всегда гарантирует успех. Есть у ФСИН и другие механизмы, оспорить которые в адекватные сроки достаточно сложно. О них рассказывает адвокат фонда «Общественный вердикт» Ирина Бирюкова:
– Часто сотрудники ФСИН говорят, что ты не можешь пройти в колонию, потому что там проводятся мероприятия: проверки, учения, карантин. Проверки и учения – это незаконное препятствие к встрече, потому что все это не должно сказываться на оказании юридической помощи. А карантин – тут уже никуда не денешься. Но его тоже не так просто объявить, потому что решение о карантине идет от областного УФСИН. То есть одна колония просто так не может объявить карантин, просто потому что не хочет тебя впускать. Если тебе говорят, что в зоне карантин, ты можешь позвонить в УФСИН или приехать и узнать, в самом ли деле есть карантин. У меня с Макаровым (Евгений Макаров – бывший заключенный пыточной ИК-1 Ярославской области), например, было так: «По медицинским показаниям он не может с вами встретиться». Это тоже незаконно, потому что, даже если он при смерти, ты имеешь право прийти, посмотреть, что случилось. Иногда не пускают просто потому, что нет начальника, «некому документы подписать». У меня недавно в Торжке такое было: я приехала в колонию, а мне говорят, что у начальника селекторное совещание. Пришлось звонить в УФСИН области, они подтвердили, действительно совещание, пришлось немного поругаться, но начальник вышел. Иногда заключенных заставляют писать отказы от встречи с адвокатом, запугивают. Это чаще всего бывает, когда этот адвокат идет к этому заключенному впервые. Бывает, что сотрудники и сами пишут такие отказные заявления от имени заключенных. А иногда тебе выводят не того человека, к которому ты пришел, а похожего.
Не все заключенные соглашаются писать отказ от помощи «проблемного» адвоката, не во всех разговорах с адвокатами сотрудники ФСИН могут предвидеть опасность для себя. Поэтому еще один метод предотвращения утечки «вредной» информации – воспитательно-профилактический. После встречи с адвокатом заключенного «закрывают» в штрафной изолятор (ШИЗО).
Ирина Бирюкова рассказывает, что в 2017 году, когда из ИК-1 Ярославской области начала выходить информация о пытках, всех заключенных, к которым приходил адвокат, закрывали в ШИЗО: таким образом их ломали, чтобы они не работали с Бирюковой и «Общественным вердиктом».
– Было даже такое, что заключенные просили о встрече со мной, чтобы обсудить вопросы по их личным делам, про условия в колонии мы с ними даже не говорили. Но после того, как они от меня уходили, их сразу в ШИЗО закрывали. И они фсиновцам говорят: «Вы что, издеваетесь? Она к нам по нашим личным вопросам приходила». А сотрудники говорят: «Не волнует, ты с ней встречался, беседовал, значит, иди в ШИЗО». Это было в мае 2017 года, – вспоминает Ирина Бирюкова.
Адвокат отмечает, что с практикой, когда заключенного после визита адвоката помещают в ШИЗО, она сталкивалась не только в ИК-1, но и ИК-8 той же Ярославской области, а также в колониях Красноярска.
В изоляторе условия содержания намного строже, чем в лагере – в ШИЗО помещают нарушителей режима. По закону перед помещением в ШИЗО заключенный должен пройти специальную комиссию, которая решает, насколько серьезен его проступок, и где его в том числе осматривает медик и выносит решение – позволяет ли состояние здоровья заключенного помещать его в ШИЗО. На деле этими нормами нередко пренебрегают. Случаев, когда в документе фиксировалось, что заключенный помещен в ШИЗО за встречу с адвокатом, нет, потому что во внутренних правилах распорядка такой графы официально не существует. Как правило, нарушения связаны с тем, что заключенный, например, не застегнул пуговицу на робе, не поздоровался, присел на шконку в неположенное время, неправильно застелил постель и так далее. Адвокаты говорят, что в силу абсурдности сути нарушений, что-то из этого заключенный действительно мог допустить, но тот факт, что нарушения были зафиксированы сразу после визита адвоката, вызывает у защитников объективные сомнения в том, что разговор с адвокатом и водворение в ШИЗО между собой никак не связаны.
«Симулянт»
Николаю Комарову 26 лет. Он второй раз отбывает наказание по ч. 1 ст. 228 УК РФ (приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка без цели сбыта наркотических средств). По первому приговору Николаю дали 2 года колонии, тогда же во время заключения у него начались проблемы с желудком, появились камни, было тяжело принимать ВИЧ-терапию – в исправительных учреждениях персональные рекомендации врача соблюдают нечасто, просто выдают ту терапию, которая на данный момент есть в учреждении. Бывает, что терапии вообще нет. Так случилось, например, в ИК-12 Рыбинска, где сейчас находится Николай. Он жалуется на сильные боли в спине и проблемы с ногами. Адвокату Марии Эйсмонт он рассказал, что медсанчасть при колонии не оказывает ему надлежащую медицинскую помощь.
Комаров объяснил, что серьезные проблемы со здоровьем в ИК-12 начались, как только его привезли в колонию, в октябре 2016 года. На правой ноге появились язвы, три раза лопалась вена, три раза его вывозили в стационар при колонии МЧ №4 ФКУЗ МСЧ №76. Именно там, по данным на сайте учреждения, оказывается медицинская помощь заключенным, содержащимся в колониях Ярославской области. По словам Николая Комарова, до января 2017 года госпитализировать его в хирургическое отделение отказывались – вывозили в больницу, останавливали кровь и тут же отправляли обратно в колонию.
После очередного обострения Комаров пробыл в МСЧ №76 с января по апрель 2017 года. Адвокату он рассказал, что его лечили, но дефицит медикаментов чувствовался довольно сильно. Николаю сделали операцию – удалили вену на правой ноге – и этапировали обратно в ИК-12, пообещав, что скоро прооперируют и вторую ногу.
Вторую ногу не прооперировали до сих пор, несмотря на то что Комарову удалось добиться того, чтобы к нему в октябре 2018 года приехал сосудистый хирург с воли. Он дал рекомендацию с операцией левой ноги не тянуть. Тогда же, после приема у инфекциониста, Николаю поменяли стадию ВИЧ с 3 на 4Б.
По словам заключенного, медсанчасть предписание врачей игнорирует, ссылается на плановый порядок и утверждает, что Николай в срочной медицинской помощи не нуждается. В декабре 2018 года в колонии ему дали 3-ю группу инвалидности.
Николай отмечает, что из-за того, что он непрерывно пишет жалобы на неоказание медицинской помощи, в колонии к нему относятся предвзято, отказывают в госпитализации. Родственники Николая обращались в Генпрокуратуру, СК, Минздрав. Комаров сам собрал документы и подал на медсанчасть иск о ненадлежащем оказании медицинской помощи.
В числе документов, переданных в суд, – отказной лист, который дала на подпись Николаю начальник хирургического отделения медчасти Вероника Катышева, когда в медсанчасти закончилась предписанная ему ВИЧ-терапия. По словам заключенного, ему предлагали поменять терапию, но он отказался, так как любая самовольная замена компонентов терапии может повлечь негативные последствия для организма. Когда Комаров отказался менять терапию, ему на подпись дали лист, который он должен был подписать и тем самым отказаться от терапии вообще. Комаров его подписывать не стал, а лист за подписью Катышевой и с галочкой на месте, где должна быть его подпись, передал в суд.
По словам Николая, на его жалобы об ухудшении самочувствия начальник медсанчасти майор внутренней службы Андрей Савинов отвечает, что тот симулянт, подчеркивая, что сложности, с которыми сталкивается заключенный, – прямое следствие того, что он подал иск к учреждению.
Суд принял иск к производству, адвокат «Руси Сидящей» Мария Эйсмонт представляет интересы Николая Комарова. В начале марта она посетила своего подзащитного, а спустя несколько дней после этого визита он оказался в ШИЗО. Согласно справке о поощрениях и взысканиях, Комарова закрыли в ШИЗО на 10 дней за то, что он не выполнил команду «подъем». По истечении 10 дней Николая снова поместили в ШИЗО – официально уже за другое нарушение. Мария Эйсмонт не исключает, что нарушения могли иметь место, но предполагает, что помещение Комарова в ШИЗО может быть давлением на него со стороны администрации колонии за то, что он подал иск. Адвокат также отмечает, что за последние несколько месяцев это не первый случай, когда практически сразу после ее встречи с заключенными в нескольких колониях Ярославской области осужденных закрывают в ШИЗО.
– Можно только предполагать [что происходило в колонии]. Но как минимум у троих осужденных, с которыми я встречалась колониях Ярославской области, после моего визита буквально в течение нескольких дней вдруг обнаружились какие-то нарушения. И как минимум двое из них попали в ШИЗО, третий под вопросом, но ему тоже грозил ШИЗО. Формально – за то, что один заправил кровать неправильно, другой встал на несколько минут позже подъема. Формально ни одно из этих нарушений не было связано с визитом адвоката, но возникают очевидные вопросы. Поскольку это очень странное совпадение. Чего этим хотят добиться [сотрудники ФСИН]? Можно только предполагать. Но, видимо, они восприняли это как некоторый посыл, угрозу [для себя], – комментирует Мария Эйсмонт.
Чтобы не жаловался
Бывший заключенный ярославской колонии ИК-1 Руслан Вахапов, отсидевший там больше 5 лет, рассказывает, что не только был свидетелем того, как заключенные оказывались в ШИЗО за встречу с адвокатом, но и сам не раз становился таким «нарушителем» режима. Руслан боролся за соблюдение прав заключенных в колонии, и адвокаты приходили к нему довольно часто.
– Меня закрывали [в ШИЗО] после встречи с адвокатом вообще постоянно. Ко мне приходит адвокат, например, Бирюкова. Естественно, она выносит от меня жалобы на содержание – на санитарные нормы, питание и другие нарушения. Конечно, прямо тебе никто не говорит, что ты идешь в ШИЗО за то, что ты жалуешься и общаешься с адвокатом. А в негласном разговоре проскакивало: «Вот ты жалуешься, к тебе адвокат приходит, будешь сидеть в ШИЗО, пока не успокоишься», – вспоминает Руслан Вахапов. – Я сидел в ШИЗО, ко мне приходил адвокат, за что мне добавляли еще и еще. Добавляли за то, что якобы я не выполнил команду «подъем», а в ШИЗО кровати в 6 утра пристегиваются к стене, то есть если ты не выполнил бы эту команду, тебя бы вместе со шконкой пристегнули бы к стене. Или за то, что я якобы не поздоровался с сотрудником, курил в неположенном месте. А я вообще не курю. Все эти нарушения были придуманы. Это стандартная практика. Если ты общаешься с адвокатом по своему делу, то проблем нет. А если ты общаешься по моментам, связанным с колонией, то ты из ШИЗО не вылезешь.
Адвокаты и правозащитники подтверждают, что заключенных, как правило, помещают в ШИЗО именно за то, что те передают адвокату жалобы на нарушения в исправительном учреждении. По словам юристов, помещение в ШИЗО за встречу с адвокатом – распространенная практика не только в колонии Ярославской области, но и в Красноярске, Мордовии (ИК-11 по Мордовской области), Омске (ИК-6 и ИК-7 УФСИН Омска) и других регионах.
– В первую очередь, в ШИЗО помещают тех осужденных, которые жалуются на нарушения в исправительном учреждении. Чтобы не жаловался, не выносил информацию об условиях содержания, о нарушениях при отбывании наказания, – рассказывает адвокат Вера Гончарова, несколько лет защищающая заключенных, отбывающих наказание в известных применением пыток колониях Омска. – О том, что мои подзащитные оказались в ШИЗО, я узнаю либо из писем, либо от коллег, которые посещают колонию после меня. Заключенные просто рассказывают: «После визита Веры Велимировны я оказался в ШИЗО». Но попасть в ШИЗО, кстати, можно не только после визита адвоката. Мне рассказывал мой подопечный, что его поместили в ШИЗО после визита православного батюшки. Наверное, заключенному официально было приписано какое-то другое нарушение, но это случилось практически сразу после того, как ушел батюшка.
Помещение в ШИЗО после визита адвоката – это незаконное наложение дисциплинарного взыскания. Бороться с подобными нарушениями трудно и долго, нужно обжаловать каждое взыскание, которое было наложено без оснований. Эта борьба возможна не только при упорстве и грамотности адвоката, но и при готовности к ней заключенного.
– Сталкиваясь с такой системой, люди, находящиеся в колонии, достаточно часто отказываются от борьбы. Потому что физические силы человека не безграничны. Когда на человека оказывается психологическое давление, еще можно, наверное, выдержать, но физическое воздействие может выдержать не каждый. И мы не можем обвинять людей в том, что они в какой-то момент отказываются от своих жалоб и каких-то обращений и принимают предложение [от ФСИН] не высовываться, чтобы все было хорошо. И какое-то время у них действительно все хорошо, – рассказывает Вера Гончарова. – Но если человек готов бороться, то мы обжалуем каждое взыскание, обжалуем признание злостным нарушителем, изменение режима.
Статистики о том, сколько заключенных ежегодно оказывается в ШИЗО за встречу и разговор с адвокатом, нет. Официальные данные о подобных инцидентах по понятным причинам не публикуются, скорее всего, такой учет вообще не ведется сотрудниками исправительных учреждений. Доказать причинно-следственную связь между встречей заключенного с адвокатом и водворением заключенного в ШИЗО тоже практически невозможно.